ЛЕКЦИЯ 1.
О ДУХОВНОЙ ПРИРОДЕ СЛОВА

 

Наша дисциплина – искусство речи, ораторское мастерство – является профилирующей для тех, кто сознает себя будущим педагогом и катехизатором. Потому что, если не поставить перед собой задачи овладения русской речью именно с педагогическим, проповедническим прицелом, то, как бы вы ни были совершенны нравственно, духовно, как бы ни были образованны, ваш труд может пропасть даром. Ибо в педагогическом деле самое главное – донести до умов и сердец слушателей то драгоценное содержание, которое вы выносили в сердце. Сейчас довольно много людей, которые имеют истинное православное христианское мировоззрение и правильные понятия о мире и которым есть чем поделиться, но, к сожалению, гораздо меньше тех, кто умеет это делать так, как должно, как этого жаждет и ищет человеческое сердце.

Мы беседуем с вами о слове, о речи, о том, как образуется в душе слово, о правильном отношении к делу словесного служения. И вот, друзья мои, часто прислушиваясь к речи педагогов, риторов, ораторов, проповедников, мы об одном из них говорим: «Его слово так сильно, так убедительно, как сама жизнь», или: «Это слово коснулось глубин души моей, оно меня перевернуло». Или делимся друг с другом: «Вы не были в храме такого-то проповедника? Как он говорит! Ах, забыть невозможно!» А про другого, напротив, скажем: «Ерунда какая-то, только зря время потратил, сидя на этой лекции, – скукотища». Или так: «Говорил, говорил, а о чем – не помню, спалось прекрасно». И вот, размышляя о том и о другом, мы должны прийти к убеждению, что слово выявляет образ жизни говорящего. Весьма заблуждаются те люди, которые думают, что искусство речи сводится к знанию каких-то до поры до времени неведомых риторических приемов. Напрасно некоторые думают, что если они узнают о фигурах и оборотах речи, украсят свою речь всяческими завитушками, то их начнут слушать с упоением на всех перекрестках. Нет. Слово затрагивает самую сущность человеческую, является произведением этой сущности. И в доказательство этого тезиса давайте напишем с вами по-славянски изречение пророка Давида: Отрыгну сердце мое слово благо (Пс. 44, 2). Это значит, что из недр моего сердца вышло благое слово. Слово «отрыгнути» не имеет такого грубого и неприятного смысла, какое иногда придают ему в современном русском языке, оно означает: «извергнуть», «вынести наружу», а в данном случае – «произнести». Сюда же мы можем с вами еще прибавить слова самого Христа: От избытка бо сердца уста глаголют (Мф. 12, 34). От избытка сердца говорят, глаголют уста человеческие. Это значит, что ваше слово, хотите ли вы того или нет, всегда отражает и выражает собою сокрытое в недрах души. Слово является выявлением предельной глубины человеческой личности. Слово в этом смысле более всего рассказывает нам о говорящем. По тому, как он говорит, какие употребляет лексические средства, особенно по тому, каким духом наполнены его слова, проникнута его речь, мы тотчас проникаем в тайну человеческой душе. Слово – лучший обличитель всего того, что не хочется показывать, почему и сказано: «Болтун – находка для шпиона».

Давайте вникнем, каким же образом слово отражает сокровенные глубины человеческой личности. Вникнуть в это можно с помощью святых отцов и Священного Писания. Откуда рождается слово? Слово есть воплощенная мысль. Мы не поспешим согласиться с поэтом, высказавшим: «Мысль изреченная есть ложь». Мысль изреченная – это слово. Но не всякое слово ложно. Итак, слово есть воплощенная мысль. Как понять «воплощенная»? А так понимайте: мысль, будучи по природе своей духовной, невидимой, нетленной, обретает оболочку (одежду), или тело: звуковое – в устной речи и пении или буквенное – в письменах. Уже становится яснее нам, что слова, сыплющиеся как горох с языка или льющиеся из уст человека, теснейшим образом сопряжены с мыслью и с образом мысли. А мысли откуда? Современный школьник сказал бы, что мысли рождаются в голове. И многие писатели, современные или не очень современные, оценивая психологию героев, а то и их подсознание, прибегают к различным образам. Например, могут сказать: «Беспорядочные, не связанные между собой мысли роились в воспаленном мозгу Карлсона». На самом деле все обстоит гораздо интереснее. Похоже, что наша голова, наш мозг, хотя и занимает господствующее место среди членов человеческого тела и является, несомненно, чудным инструментом, через который душа являет себя разумной, мыслящей, действующей, но все-таки не является генератором мысли. Нужно опускаться глубже. Православие указывает нам перстом библейским на сердце. Сердце – вместилище мыслей человека. Мысль рождается именно там. Святые Отцы говорят еще о духе, словесном органе души, который, безусловно, прямо сопряжен с деятельностью сердца. Но что же рождает мысль? Рождает мысль то, что Святые Отцы называют духом человеческим. Этот дух человеческий, так же невидимый и нетленный, как сама мысль, уподобляется святыми отцами первой ипостаси Святой Троицы – Отцу, если в человеке видеть образ Божий. Духу человеческому, этому творческому началу нашей души, свойственно всегда порождать из своего естества мысль, которая единосущна нашему духу. И никогда никто: никакой психолог, никакой языковед, никакой лингвист, нейролингвист - не объяснит и рационально не осмыслит тайну рождения мысли от нашего духа.

Мысль, по слову святых отцов, соприсуща нашему уму, она сосуществует с ним, она и в нем, и как бы отдельна от него. И повторяем, что мысль, которую можно сравнить со второй ипостасью Троицы – предвечным Сыном Божиим, может воплощаться. И является она нам в образе слова. Слово есть мысль воплощенная. И Святые Отцы прямо сравнивают воплощение мысли, ее выход в мир с тайной воплощения предвечного Сына. Но для нас с вами еще важно и то умозрение (которое мы обнаруживаем, вглядываясь в недра собственной природы), что мысль, равная слову, несет в себе силу, дух духовную силу. Эта сила обымает собою уже как мысль, так и наше слово.

Вот здесь-то мы поведем речь об искусстве слова, ибо с этой силой, более чем с какими бы то ни было украшениями-витийствами, и сопряжена тайна словотворчества, тайна словесного делания, а значит, и тайна восприятия нашего слова слушателем. Если бы наши мысли и слова не обладали никакой силой, если бы они были бездуховными и уподоблялись бы шороху опадающей осенней листвы, колыханию ветра или шуму в проводах, если бы наше слово действительно было произведением какой-то высокоорганизованной материи, как заявляют некоторые пустословы, то оно, слово, никакого бы качественного изменения в этом мире не производило. Прежде всего, в сердцах людей. Оно бы просто слышалось и растворялось в небытии, как снежинки, которые падают с неба и, едва опустившись на ладонь, тотчас исчезают. Но судьба слова совсем иная. Оказывается, что слово, исходя из уст говорящего, неким таинственным семенем падает в сердца человеческие. Не на головку мы воздействуем и не на подсознание, а прямо на сердце. Так вот: метнешь семена, и они падают, падают в борозды хорошо разрыхленной вступительными экзаменами почвы наших будущих богословов, педагогов и катехизаторов.

Удивительное дело: слово, с одной стороны, покидает говорящего и свивает себе гнездышко в душах человеческих, а с другой стороны, оно остается при говорящем. Если бы слово действительно уходило от нас, то, наверное, человек после акта речи чувствовал бы себя словно выжатый лимон, а уж тот, кто прочитал лекцию, мог бы только в изнеможении опуститься на носилки. На самом деле здесь действует какой-то удивительный закон, совершенно не схожий с физическими законами, которые говорят о сохранении энергии. Нет, слово поселяется в сердцах людей и, живя в этих сердцах, производя там некую таинственную сокровенную жизнь, более всего питает (если в добром расположении говорит человек) его собственное сердце. И, как вы видите, это тоже особенная тайна, которая может в определенном смысле соотноситься с тайной воплощения. Как сказано в ирмосе четвертой песни воскресного канона восьмого гласа о Христе: не оставль недра Отча и нашу нищету посетив. Или как мы читаем тропарь пасхальных часов: Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй Неописанный. Вот такое удивительное свойство человеческого слова.

Мы с вами договорились особенное внимание уделить духовности слова. Откуда этот дух, проникающий собою слово, делающий это слово событием в жизни человека? Между прочим, древние античные поэты, риторы, трибуны знали, что слово – это, прежде всего, действие, действие духовное. Так, например, специалисты по греческому языку слова «поэзия» и «поэт» возводят этимологически к значению «действие, изменение». Поэт – это тот, кто изменяет мир словом. У древних были даже прекрасные легенды, например, об Орфее, который своим голосом свершал чудеса. Но не о легендах нам надо говорить, а о Священном Писании, которое являет эту замечательную способность Божественного Слова: рече и быша, – сказано у царя Давида в Псалтири (Пс. 32, 9) о Слове Божием: «сказал, и стало так». Повеле и создашася (там же), т.е. повелел, и то, что повелел, начало быть, осуществилось. Итак, дух, или, лучше сказать, сила, наполняющая слово, порождена тем же началом нашего естества – духом человеческим.

Давайте теперь подумаем о следующем. Дух-то бывает разный. Бывает дух спокойный, мирный, светлый, истинный. Бывает, что мы ощущаем дух любви, дух правды. А бывает дух льстивый, лукавый, дух нечистый, блудный бывает дух. А бывает слово злое, колючее, колкое, взъерошенное. Бывает слово мрачное, темное, тяжелое. Бывает – пустое, выхолощенное, вялое, бессильное. А бывает, что от слова только оболочка остается, как шелуха от пшеницы после молотьбы. Для нас это самое важное – поразмышлять: что такое святой дух в человеке? Нас интересует с вами слово духовное и педагогическое. Мы хотим непременно сеять разумное, доброе и вечное. Это значит иметь святое слово, т.е. непосредственно Богом освященное. Как заполучить такое слово, о котором можно было бы сказать детским языком: «А орешки непростые, все скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд»?

Думаю, что будущий педагог, словесник, катехизатор, прежде чем ему отворить свои уста, прежде чем обратиться со словом к слушателям, конечно, должен креститься. Ибо через таинство крещения происходит, как вы знаете, освящение человеческой природы. Через таинство крещения, с верой воспринятого, мы с вами роднимся с Самим Господом Богом, Словом воплощенным. Через таинство крещения мы с вами приемлем дар Святого Духа, который непосредственным образом касается нашего духа, нашего ума – того творческого словесного органа, которым начинается всякое слово.

Но мало принять эту силу, этот удар, нужно и от себя ведь что-то представить Богу. Что же мы должны от себя представить Ему? Ведь крестится человек не неподготовленный вовсе, а тот, кто уже прошел оглашение. Так его и называют: катехумен – оглашаемый, оглашенный. Мы должны представить от себя Богу православное мировоззрение, миросозерцание христианское. А что это такое – православное мировоззрение? Очевидно, что православное мировоззрение есть усвоение нашим умом (а ум – это глубокая вещь в человеке) всех богооткровенных истин относительно Самого Творца и Создателя нашего, относительно мира, Богом созданного из небытия в шесть дней, и относительно человека – венца творения, относительно места человека в этом мире и относительно цели жизни христианской. Мы должны усвоить богооткровенные, т.е. библейские, содержащиеся в Библии понятия. И все это называется христианским мировоззрением, или миросозерцанием.

А зачем нам все это нужно слушать с точки зрения искусства речи? А затем, что есть теснейшая зависимость между вашим миросозерцанием и тем духом, который живет в вашем сердце. Если вы – христианин по уму, то в вашем уме и сердце живут Богом открытые истины: о Троице, о Богочеловечестве Христа, о троичности человеческой природы, о создании мира из небытия, о приближающемся Страшном суде, об ответе, который дадут и праведные, и неправедные перед престолом Божиим, и о других не менее насущных предметах. Если в вашем сердце все это живет, если все эти истины составляют, так сказать, плоть и кровь вашего духовного естества, то нетрудно догадаться, что этим богооткровенным мыслям, этим догматам истинной веры соприсутствует Святой Дух.

Мы договорились до того, что каждой мысли свойствен дух, сила, на этой мысли почивающая и от рождающего начала исходящая. И если вы так хорошо позаботились, что вычистили ваше мировоззрение, как по книжке «Катехизис в форме вопросов и ответов», и убедились, что по уму вы – истинный христианин, что вы всецело подчинили свой ум Божественной премудрости, то плодом такой вычистки, такой работы умственной, такого труда духовного является дивное утешение: ваши мысли освящаются присутствием Духа Божия, Силой Господней. Эту Силу исповедовать будут все люди, внешние Христу, которые с вами соприкасаются, именно только за согласие ума с истинной верой. Например, они к вам подошли и говорят: «Ктрый час?» Знаете, как студенты говорят между собой: «Ты чё стоишь? Ты чё тут?» А вы им сказали: «Сейчас половина шестого вечера, день клонится к закату». Они говорят: «А ты откуда такой?» А вы отвечаете: «Я с катехизаторского факультета Богословского института. А вы откуда?» И слышите в ответ: «Слушай, а с тобой можно просто рядом постоять? Что-то на душе теплее стало». Вот это все за то Бог дает, что у вас мысли сердца совершенно усвоили библейское мировоззрение. И на этом мировоззрении, как на неких костях, костяке, скелете – плоть и кровь: в награду за эти Божественные истины Дух Господень витает над вами и с вами пребывает.

Отсюда, между прочим, ясна такая вещь: если вы дерзнете (не могу сказать: рискнете) усвоить своему уму хоть одну мысль о Боге, о мире, о человеке, которая не дана была в Откровении, но является мыслью произвольной, человеческой, ложной, то с вами может произойти катастрофа. И она будет, и уже происходит на наших глазах со многими людьми. Какая такая катастрофа? А вот какая: ложные мысли, которые взяты как бы ниоткуда, – не от Бога. А мы знаем: то, что не от Бога, то подсунул нам барабашка. Ложной мысли соприсутствует сам хвостатый и рогатый – дух тьмы.

Таким образом, будучи сосудом драгоценным, в котором пребывает миро благодатное, вы за одну ложную мысль в это же миро подливаете уксус, деготь, чернила. «В бочке меда ложка дегтя». И по учению святых отцов, вот эта ложка дегтя полностью отравляет вино истины, вино духа, и оно становится непотребным для вкушения.

Истина, утверждает святитель Игнатий Кавказский, не терпит лжи. Истина – большая-большая (она же все собой наполняет), истина, сочетанная с маленькой-маленькой ложью, уже престает быть истиной, а становится лжеистиной, призраком истины. А того, кто носит в себе этот призрак истины, делает сосудом лжи и лукавства, а не сосудом Святого Духа. Отсюда, между прочим, вытекают такие простые мысли и выводы. Сейчас можно встретить немало богословов, которые, читая нам умные лекции, скажут: «Дорогие студенты, мы сегодня будем с вами беседовать о духовных завоеваниях протестантизма. У нас в аудитории даже присутствуют два баптиста, которые пришли сегодня поделиться с нами сокровищницею своего сердца. Давайте же подумаем, братья и сестры, о том, что нас объединяет, а не о том, что нас разъединяет». Так вот, каждому из нас должно быть ясно, что если мы принимаем решение духовно объединиться, подружиться, войти в духовный альянс с тем, кого древние называли haereticus – еретиком, то мы, хотим того или нет, вступаем в область лжи, коль скоро это единство не случайное, будничное, земное, не единство доброго и стремящегося помочь человека с тем, кто попал в беду. Мы же не смотрим и не исследуем мировоззрение человека, который протягивает руку и просит у нас хлеба. Но если мы объединяемся на духовной почве, то мы вступаем в общение с духом тьмы, который присутствует там, в сердце haereticus’а, ибо тот не чтит Божией Матери, не почитает Ее Девой. Или он – католик, например, – имеет ложное представление о Духе Святом, в свое мировоззрение включил дьявольскую ложь о том, будто Дух Святой исходит не только от Отца, но и от Сына, и прочее, и прочее. И последствия этого будут катастрофические. Они и происходят со всеми, кто произвольно, добровольно отступает от истины православия и размывает Богооткровенную веру человеческими измышлениями, составляющими, собственно, отличительную особенность всех ложных христианских конфессий.

Но мы с вами сейчас не о сравнительном богословии говорим, а об искусстве речи. И я берусь-таки подчеркнуть это утверждение, оттенить в вашем сознании мысль: если вы в душе своей все-таки пригрели такую маленькую ядовитую змейку – какое-то ложное представление, не данное Богом, то вам и Духа Святого в уста дано не будет. За то, что эта ложь (а ее сущность – богохульство) отравляет все ваше естество. Вот, например, известно, что все мы шли в православие, продираясь сквозь какие-то джунгли, пеньки, ежевичные кусты всевозможных мировоззрений и систем. В том числе и те, кто беспорядочно и бессистемно начитался всякой астрологической литературы, полюбил составлять гороскопчики на ближнего своего. Вот такой человек, кажется, уже пришел в православие, уже занялся этой очистительной работой, а все-таки, когда в поле его жизни входит новый человек, испытывает величайший соблазн хотя бы мысленно, хотя бы на скорую руку составить на него гороскопчик: «Ага, он Скорпион, а я – Телец... надо бы свести его с Козерогом». Многие, между прочим, приходят на исповедь и говорят: «Батюшка, вот хочу я или нет, а они сами составляются в моей голове. Так и подмывает узнать: «У вас день рождения, простите, когда?» Ага, в марте. Рыба, рыба, рыба-кит...».

Кто этим не болен, тому смешно. Это хорошо. Но кто переболел астрологией, знает, что вещь эта отнюдь не безобидная. А ведь оказывается, что если вы серьезно в нее погрузились и в сердце своем однажды считали, что небесные светила, их расположение относительно друг друга во многом если не определяют, то подсказывают нам нечто о нравственной жизни личности, если без соотнесенности с этой картой астральных тел вы и шагу ступить не можете, то вы этим резко занижаете планку, которой меряется ангелами личность человеческая. Если вы ее низводите таким образом, если тайны личности в духовной жизни думаете сопрячь с этими-то сферами, то вы уродуете представление о человеке, ограничиваете, выхолащиваете образ Божий, укладываете его в прокрустово ложе человеческих измышлений. Что будет последствием этого? Конечно же, ложное суждение о человеке, ложное представление о нем. Он никогда не простит нам такого представления о его внутренней жизни, потому что мы отсекаем от себя один из важнейших инструментов человеческого общения – наитие, когда сердце-вещун нам подсказывает, что это за человек и чего от него можно ожидать. А рыба или кит, рак или щука – это для меня мало значит. Вот царь Соломон, например, гороскопами не увлекался. Но он был хороший физиономист и наблюдательный психолог. Он, например, написал: Человек нечестивый дерзок лицом своим (Притч. 21, 29). Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими, коварство в сердце его (Притч. 6, 12–14). Мерзость пред Господом дерзко поднимающий глаза (Притч. 27, 20). Не менее метки определения Иисуса Сына Сирахова: Наклонность женщины к блуду узнается по поднятию глаз и век ее (Сир. 26, 11). Или еще колоритнее это звучит по-славянски: Блуд женский в возвышении очес и бровьми ея познан будет. Неудивительно поэтому, что и пророки израильские умели распознавать склонность к блуду не только в отдельных людях, но и во всем народе в целом, обличая его словами: У тебя был лоб блудницы (Иер. 3, 3).

И то, какой дух в человеке живет, зависит, конечно, не от дня и месяца его появления на свет Божий, а от того, каково его свободное произволение, куда оно уклоняется: ко злу или ко благу, какое он имеет мировоззрение и насколько сообразует свою жизнь с этим мировоззрением. Ни один человек не сводим полностью к его мировоззрению, и поэтому Христос призывает всех возгревать в себе Божественную любовь, являющуюся в человеке даром Духа Святого.

Итак, мы поговорили о том, что в теснейшей связи с нашей речью – с искусством речи, с силой нашей речи стоит наш дух и наше мировоззрение, его наполняющее. Слово заимствует от мировоззрения нашего определенные качества. В доброе старое время у нас в школе даже были такие сложные темы уроков: «Связь между мировоззрением и методами писателя».

А теперь давайте обратимся к Библии. Это гораздо надежнее, чем самому размышлять о тайнах слова и речи. Обращаю ваше внимание на книги Ветхого Завета. Давайте попробуем выписать некоторые изречения, которые проливают свет на тайну человеческого слова.

Язык мудрых сообщает добрые знания (Притч. 15, 2). Как это истолковать? Очень просто. Мудрым книжником Иисус Христос называет того человека, который не только знает заповеди, но и исполняет их. Спаситель говорит в Евангелии от Матфея: Всяк книжник, научився Царствию Небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая (Мф. 13, 52). Т.е. всякий книжник, научившийся – значит, исполняющий заповеди, подобен домовитому хозяину, износящему из сокровищницы сердца своего новое и ветхое. Исполнивший заповеди христианин из глубин своей совести, своего сердца выносит истины Нового и Ветхого Завета, и выносит их претворенными, оплодотворенными собственной жизнью. А тот, кто заповедь исполнил жизнью своей, тот получил силу заповеди, его душе ведома неизреченная сладость Царствия Небесного, благодать Духа Святого. Так вот, язык мудрых – это язык людей, которые живут по заповедям истинных православных христиан. Этот язык сообщает добрые, благие знания. А благое знание – это, конечно, то, что назидает и освящает душу. Благое знание – это слово о спасении души. Ибо что полезнее всего знать на земле? Конечно, то, что относится к спасению человеческой души.

И противоположное: Уста глупых изрыгают глупость ( Притч. 15, 2). А кто такой глупый? Это же не ругательство какое-то, типа: «Ну, ты псих!» Глупый – это тот, кто не исполняет заповеди, он нерассудительный, и он ничего, кроме благоглупости, пустой болтовни не скажет. Он может своим языком исчерпать знания всей вселенной, но ничего насущного вы от него не получите.

Посмотрим дальше: Кроткий язык – древо жизни, но необузданный – сокрушение духа. (Притч. 15, 4). Что такое кроткий язык? Короткий язык? Язык кроткого... Кроткий – это тот, кто поборол страсть гнева и раздражительности. У кого в сердце покой, кротость и мир, у того и язык особенный. Какой? Он уподобляется древу жизни. А в чем особенность древа жизни? Древо жизни было дано первому человеку в раю, дабы он вкушал от его плодов, черпая бессмертие, дабы он наслаждался плодами премудрости, дабы он освящался Духом Святым. Значит, язык кроткого в противоположность языку гневливого доставляет душе существенное благо. Душа слушателя питается, просвещается, назидается, приближается к вечности, вступает в общение с Богом, если она усваивает речи кроткого. Об этом, может быть, говорил преподобный Серафим: Стяжи мир (а мир и кротость весьма близки), и тысячи спасутся вокруг тебя. И не просто вокруг, а те, кто будут слушать слово кроткого.

А необузданный язык – сокрушение духа (Притч. 15, 4). Что такое сокрушение? В данном случае это не славянское: Жертва Богу – дух сокрушен (Пс. 50, 19). Сокрушение духа в данном случае можно понимать как томление души, опустошение ее, горечь сердца, а, наверное, более всего - это разочарование духа, печаль мирская. Язык необузданного. Кто это необузданный? Необузданный – это тот, кто не владеет страстями, кем страсти помыкают, как корабликом стихия морская. Значит, если страстный человек берется за дело проповеди, вступает в словесное общение со слушателями, то он их может заразить своими болезнями. Представляете себе, как опасно? «С кем поведешься, от того и наберешься». И точно, в зависимости от господствующей страсти, владеющей лектором, и студенты будут заражаемы ею. Ужас! Хоть не ходи на лекции.

А какие это бывают страсти? Хорошо еще, если у лектора существует упомянутая страсть раздражительности. Так багровеет, смотрит исподлобья, как мышь на крупу, как джинн из бутылки. Вы это еще претерпите. Разве что искра какая вспыхнет в глазах.

Бывают и более опасные страсти. Например, высокоумие. О высокоумии Священное Писание говорит: Кто прикасается к смоле, тот очернится, и кто входит в общение с гордым, сделается подобным ему (Сир. 13, 1). Гордость, как смола, очерняет всякого. А что такое высокоумие? Высокоумие есть сомнение в Богооткровенном знании, когда человек не принимает библейской истины, считает, что пророки и апостолы что-то недосказали, а о чем-то не так рассказали. Или принимает Библию, но считает, что Церковь понимает ее не так, как должно понимать.

Например, протоиерей Сергий Булгаков в статье «Об Иуде», напечатанной в «Вестнике Российского христианско-демократического движения», пишет: «Апостолы примитивно и огрубленно понимали и представляли Иуду. Иуда был жертвой люциферианской любви ко Христу». Это формулировка почти дословная. Я не клевещу на почтенного писателя, но, оказывается, что эта «люциферианская» любовь ко Христу толкала Иуду на предательство. И при этом, предавая Христа, Иуда думал угодить Господу своему…

Таким образом, высокоумие заключается в том, чтобы слова Священного Писания понимать не в соответствии со Святыми Отцами. Например, Христос говорит о геенне огненной, где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 48). Эти слова есть догматическая истина о вещественности адских мучений. И эти адские мучения будут не просто терзать сердце укорами совести. Когда Христос говорит, что там будет плач и скрежет зубов (Мф. 24, 51), то эти слова указывают, что самое тело нераскаянного грешника будет вечно страдать, хотя не будет уничтожаемо. И об этом говорят все Святые Отцы, включая и наших русских подвижников благочестия: святитель Димитрий Ростовский, святой Игнатий Кавказский, преподобный Серафим Саровский.

А вот, скажем, появился богослов, который написал книгу «Догматическое богословие». Молодой иеромонах, талантливый, знающий, владеющий в совершенстве греческим языком. И в его книге в соответствующем разделе написано, что представление о вещественности адских мучений – это мрачное средневековье, а на самом деле о них, мол, можно упоминать только в смысле нравственных терзаний, но не более того. Это есть прямое противоречие Святым Отцам, положительному учению Церкви.

Еще процитируем из Библии: Уста мудрых распространяют знание, а сердце глупых не так (Притч. 15, 7). «Уста мудрых распространяют знание». Что это означает? Думается, что лучше всего сличить это изречение из Ветхого Завета со словами святого апостола Павла: Мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь... Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе (2 Кор. 2, 15-17). И еще, строкой выше: Благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте (2 Кор. 2,14). [Выделено лектором – прот. А. В.]. Мы распространяем собою познание о Христе, как фимиам. Человек, исполнивший заповеди и говорящий, распространяет знание в том смысле, что его слово, будучи духовным, проникает собою человеческие сердца и заквашивает эти сердца духом покаяния, веры, страха Божия, истинной любви к Создателю. Т.е. слово благочестивого имеет удивительную нравственную силу воздействия. Он уже ушел с ваших глаз, удалился вон, как царь Гвидон, а слово осталось, потому что, если слово подкреплено делом, оно имеет силу Духа. И Дух Святой посредством слова, приходя в душу человека, распространяет эту душу, как бы раскрывает познавательные способности сердца. Сердце познает то, чего раньше не слышало, не чувствовало, не видело. Оно восходит непонятным образом по ступеням Богопознания, ради слова благочестивого и соприсущей этому слову силы.

Сказано: ...А сердце глупых не так, – если человек не исполняет заповеди. А исполнение всех заповедей-то, между прочим, выявлено в молитве. Если ты молишься духом, то ты исполняешь заповеди. А если ты не молишься, а только думаешь думу свою, то ты их не исполняешь, хотя и считаешься воспитанным человеком. Так вот, глупый – это тот, кто не молится, а только думает или читает. Сердце глупых не так. И язык глупых не так. Если человек не молится, а только думает или говорит, то его слово не имеет внутренней жизни, оно остается, я бы сказал, усеченным, холостым, куцым. Это слово воздействует преимущественно на голову слушателей. Головка немножко припухла после лекции, а слова-то всё иностранные, слова-то всё заковыристые. Например: «Дорогие мои слушатели, сегодня у нас речь пойдет с вами о главной гносеологической проблеме современного сознания» (а вам уже нехорошо от этого). Вот вы и пыжитесь, пыжитесь, в эту терминологию как-то вникли, у вас в сознании возникает уже что-то имманентное, что-то трансцендентное. Потом удалился лектор, дверью хлоп, портфель подмышку, а у вас отрыжка. То есть ваша душа нежная (она же не всякой пищей может питаться!) сразу: «Фу-у-у», – и освободилась от этого знания головного, и вы снова стали милой девочкой из Коломны, приехавшей в наш институт учиться богословию. На следующем уроке опять помучаетесь немножко: «Речь пойдет о главных субстанциях, акцидентах», – и т.д. Помоги, Господи, всем нам! Это я никого не осуждаю, кроме самого себя, потому что у нас-то речь идет, прежде всего, о слове, о духе, а не о дисциплине. Нужно разбираться в философской терминологии, безусловно, чтобы не чувствовать себя папуасом или индейцем на какой-то международной конференции, нужно уметь говорить с современными людьми и не таким уж примитивным языком, но откровение для нашей души в этом едва ли содержится.

В качестве домашнего задания предлагаем вам почитать 18-ю главу книги Притч и поразмышлять письменно, например, над такими словами: Имя Господа – крепкая башня: убегает в нее праведник – и безопасен (Притч. 18, 11). Как это понять? Почему имя Господа с башней сравнивается? И на следующем занятии мы побеседуем о 18-й главе Книги Притчей поподробнее.